По пути домой мы почти не разговаривали. Только переглядывались, и каждый взгляд был как прикосновение. Воздух между нами стал плотным, тяжёлым от напряжения. Над рекой уже гремел первый гром, а вдалеке мелькали вспышки молний. Воздух пах влагой и землёй, но для меня он теперь пах ещё и ею — её кожей, волосами, губами.
Дом встретил нас прохладой и полумраком. Собака по-прежнему спала под крыльцом, и только лампочка над столом мерцала, чуть потрескивая. Мы вошли вместе, будто это было самое естественное в мире.
— Пойду переоденусь, — сказала она, стягивая шорты одним плавным движением.
Я стоял, как заколдованный. Смотрел, как ткань скользит по её бёдрам, обнажая их, как она оставляет себя в одних трусиках, потом поворачивается ко мне спиной. Ни резко, ни нарочито — просто... позволяла мне смотреть.
— Ты тоже замёрз? — спросила, не оборачиваясь.
Я не ответил. Просто шагнул к ней. Она знала, что я подхожу. Но не спешила уходить. Когда я оказался рядом, она положила руку на мою и медленно провела ею по своей спине, вниз, к поясу трусиков.
— Ты хочешь этого? — прошептала.
— Да, — вырвалось у меня прежде, чем я успел подумать.
Она улыбнулась. Медленно, с удовольствием. Затем потянула мою руку ниже.
— Тогда зачем ждать?
И вот мы уже в её комнате. Свет приглушён, окно распахнуто, и в него врывается ветер, играющий занавесками. Кровать широкая, покрытая старым ситцевым покрывалом. Она садится первой, немного откидывается назад, оперевшись на локти. Её грудь слегка вздрагивает при каждом дыхании.
Я подхожу, стою перед ней. Не решаясь сделать последний шаг.
— Раздевайся, — говорит она. — Я хочу видеть тебя.
Я колеблюсь всего секунду, но этого хватает, чтобы она протянула руку и сама потянула меня за рубашку. Один рывок — и она уже на полу. Потом ремень, потом брюки. Я чувствую, как горю, как вся кровь в теле сосредоточена в одном месте. Она наблюдает за мной, как кошка за добычей — с интересом, с предвкушением. Когда я остаюсь без одежды, она медленно встаёт. Подходит вплотную. Прижимается всем телом. Горячей кожей, мягкими формами, дыханием, которое щекочет мне шею.
— Ты такой красивый, — повторяет она, как тогда на берегу.
Её рука находит меня, и я задерживаю дыхание. Ласка мягкая, уверенная. Я чувствую, как внутри всё сжимается, как теряю способность думать. А её губы снова на моих, глубокие, влажные, жадные. Она опускается на колени, не отпуская мой взгляд. И тогда я понимаю — это ни случайность, ни импульс. Это то, чего она хотела с самого начала.
Её губы касаются меня, и мир вокруг рушится. Я закрываю глаза, хватаюсь за край кровати. Дыхание становится прерывистым, ноги слабеют. Она двигается медленно, томительно, будто хочет, чтобы я прочувствовал каждое мгновение. Её язык, тепло, давление — всё это сводит меня с ума.
— Надя... — вырывается у меня.
Она не останавливается. Только ускоряет ритм. И когда я чувствую, что уже не могу сдерживаться, она отпускает меня, поднимается и целует в губы — так, чтобы я чувствовал себя. Чтобы я знал, что это часть нас. Потом она ложится на спину. Раскидывает руки. Открывает себя целиком.
— Теперь твоя очередь, — говорит с улыбкой.
Я опускаюсь рядом. Целую её шею, ключицы, живот. Ласкаю грудь, которую хотел так долго. Каждый сосок отзывается на прикосновение, становясь твёрже. Она выгибается под моими руками, дышит чаще. Когда я наконец вхожу в неё, она закрывает глаза и тихо стонет. Медленно, протяжно. Как будто этот момент она ждала всю жизнь.
Мы двигаемся осторожно, почти трепетно. Без спешки, без грубости. Только кожа о кожу, дыхание в ухо, сердца, которые бьются в унисон. Каждый толчок — как удар молнии. Каждый стон — как шёпот греха.
Гроза снаружи набирает силу. Молния освещает комнату, и на мгновение я вижу её лицо — расслабленное, счастливое, открытое. Она смотрит на меня, и в её глазах — не только желание. Там что-то ещё. Что-то, от чего становится страшно и хорошо одновременно.
Она кончает первой. Тихо, сдавленно, сжав мои плечи. Я следую за ней через мгновение, теряя себя внутри неё, забывая, кто я, где я, и что я должен был помнить. После мы лежим, как два измотанных любовника. Рука на её животе, голова на её плече. Она гладит меня по волосам, молчит.
— Ты всё ещё думаешь, что это плохо? — спрашивает она наконец.
Я не отвечаю сразу. Только глубже прижимаюсь к ней.
— Не знаю, — говорю честно.
Она улыбается.
— Значит, ты не готов признаться себе, что это правильно.
Гром грохотал за стенами дома, а внутри было тихо. Уютно. И невероятно горячо. Мы лежали в объятиях, насыщенные теплом друг друга, пока её дыхание не стало ровным, а пальцы — расслабленными. В комнате было душно от пота и страсти, но я не хотел двигаться. Хотел сохранить это ощущение как можно дольше — её кожу под своими руками, запах между бёдер, тепло, которое всё ещё пульсировало внутри. Но она первой нарушила затишье.
— А теперь ты будешь делать мне приятно, — сказала она, улыбаясь. — И постарайся не разочаровать.
Я не успел ответить — она уже встала с кровати, грациозно, как кошка, и потянула меня за руку.
— Ну же, — сказала, чуть наклонившись. — Не заставляй меня ждать.
Я встал, немного неуверенно, но желание вернулось быстро. Особенно когда она легла обратно, раскинув ноги, слегка согнутые в коленях, открывая себя полностью. Её лобок был чуть влажным от нашей ночи, а нижняя часть — набрякшей и чувствительной. Я видел, как она наблюдает за мной взглядом, полным ожидания.
— Подойди ближе, — позвала она. — Стань на колени.
Я опустился перед ней. Почувствовал её тепло раньше, чем прикоснулся. Запах был насыщенным — женским, пряным, немного терпким. Я медленно провёл языком по внутренней стороне её бедра, и она вздрогнула.
— Осторожно... — прошептала она. — Медленно.
Я послушался. Ласкал её осторожно, начиная с самых нежных мест, стараясь понять, что ей нравится больше — давление или нежность, скорость или долгие движения. Она сама помогала мне: то прижимала мою голову к себе, то чуть отстраняла, чтобы я делал медленнее. Её стоны становились громче, наполняли комнату. Иногда она закрывала глаза, иногда смотрела на меня, почти соблазнительно. Каждый раз, когда я попадал языком точно, она выгибалась, хватаясь за простыню.
— Да... вот так... — шептала она, задыхаясь. — Не останавливайся...
Я углубился в неё, начал двигаться быстрее, чувствуя, как её мышцы начинают напрягаться. Она задохнулась, зажмурилась, и через несколько секунд её тело сотряс первый оргазм. Медленный, томный, но мощный. Она сдавила мою голову бёдрами, задержав дыхание, а потом выкрикнула что-то невнятное, почти безумное. Когда она немного остыла, она потянула меня за руку:
— Теперь я хочу тебя.
И прежде чем я успел понять, что происходит, она села мне на лицо. Мягко, но уверенно. Её промежность прижалась к моим губам, и я почувствовал, как она начинает двигаться. Медленно, с чувством, водя собой по моему лицу. То прижимаясь плотнее, то чуть отпуская.
— Дыши глубже, — прошептала она. — Не бойся.
Я не боялся. Только чувствовал. Её вкус, её тепло, её вес. Её грудь качалась над моим лицом, соски почти касались моего лба. Она сидела на мне, как королева, как богиня, как женщина, которая знает, как владеть мужчиной.
— Ты такой милый, — говорила она, двигаясь. — Такой внимательный...
Я не мог ответить — только стонал в ответ, чувствуя, как внутри снова начинает накапливаться напряжение. Она это почувствовала. Ускорила темп. Начала прижиматься сильнее.
— Чувствуешь? — спросила она, почти шёпотом. — Это твоё. Всё твоё.
И тогда она кончила. Неожиданно, почти без предупреждения. Мы всё ещё лежали после того, как она сидела у меня на лице, когда её рука медленно скользнула ниже, к моему животу, потом ещё ниже — к бедру, и наконец... к заднему проходу. Лёгкое прикосновение пальца, почти шутливо, но я вздрогнул от неожиданности.
— Ты никогда? — спросила она тихо, глядя мне прямо в глаза.
Я молчал. Не потому что не понял вопроса. Просто не мог поверить, что она говорит об этом так просто, будто мы обсуждали завтрак. Она усмехнулась:
— Я чувствую. Ты такой стеснительный... даже сейчас.
Я покачал головой:
— Нет. Никогда.
Она перевернулась на спину, потянула меня за руку, чтобы я лег рядом. Потом провела ладонью по моей груди, затем по животу, остановившись чуть ниже.
— А ты хочешь?
Сказать «нет» было бы ложью. Хотел. Очень. Особенно теперь, когда между нами не осталось ничего, кроме желания.
— Да, — вырвалось у меня.
Она улыбнулась. Взяла мою руку и положила себе на попу.
— Тогда начнём с тебя. Попробуй.
Я осторожно провёл пальцем по её анусу. Он был немного влажным от наших ласк, немного теплым. Она закрыла глаза, когда я нажал чуть сильнее.
— Медленно, — прошептала она. — Расправь мышцы.
Я ввёл указательный палец осторожно. Она выдохнула, слегка напряглась, но не отстранилась. Наоборот — прижала мою руку сильнее.
— Ещё, — попросила она.
Второй палец вошёл чуть труднее, но она не моргнула. Только приоткрыла рот, словно пытаясь удержать стон внутри.
— Боже, какой ты хороший... — прошептала она, двигая бёдрами. — Так хорошо...
