Лена ойкнула, замолкла и стала лизать, ее тело подрагивало из-за того, что она одновременно с силой дрочила член в стремительном темпе.
Павел размахнулся и резко ударил ремнем по Олиной попе. Невыносимая обжигающая боль пронзила девушку, она тонко взвыла и выгнула спину, приподняв голову, но Павел прижал ее к столу снова.
– Ты сказала, что ты не шлюшка, – произнес он, дыша чуть чаще. – Ты и правда так думаешь?
У Оли из глаз хлынули слезы, попа горела после удара, а в голове билась паническая мысль, как найти правильный ответ.
– Нет, нет, Павел П…Петрович! – проныла Оля сквозь всхлипы. – Я теперь точно так не думаю! Раньше я только по п…привычке так считала!
На попу обрушился новый удар, девушка пронзительно вскрикнула, ее тело конвульсивно изогнулись на столе туда-сюда.
– Так кто ты?
– Я шлюшка, Павел Петрович, я маленькая офисная шлюшка!
Оля инстинктивно попыталась закрыть горящие ягодицы ладошкой, но Павел отбросил ее руку в сторону. Вдруг девушка поняла, что попа опять на неправильном уровне, она судорожно поднялась на носочки, ее ножки дрожали.
Ремень вновь рассек воздух, Оля завизжала, боль чувствовалась еще острее, потому что кожа на попе уже была покрасневшей и раздраженной.
– Я маленькая о…офисная шлюшка! – прорыдала девушка. – Я всегда буду слушаться, Павел Петрович, всегда-всегда!
Павел тяжело дышал, Лена наяривала его член то одной рукой, то другой, он приготовился кончить. Опытная девушка почувствовала это и обхватила член губами, а Павел выдохнул, извергая солоноватую сперму ей в рот. Лена проглотила и с силой стала сосать, выдаивая его член, затем быстро вылизала.
– О, как вкусно, Павел Петрович! – послышался ее восторженный голос.
Мужчина потянул Олю за волосы, заставив подняться, девушка всхлипывала, ее лицо было мокрым от слез.
– Я маленькая офисная шлюшка, – пробормотала она на всякий случай, пугливо заглядывая ему в глаза.
Павел чуть шлепнул ее по раздраженной попе, Оля вздрогнула и порывисто вдохнула. Ее охватило жгучее желание смягчить его, заслужить его милость, угодить, горящая попа просто взывала к этому. Она выпрямила спину, выставив грудь вперед, брови умоляюще взметнулись вверх, ресницы распахнулись, лицо приняло кротко-невинное, почти ангельское выражение с робкой, заискивающей улыбкой.
– Помни, любой может тебя наказать, причем в отличие от меня тремя ударами не отделаешься. – Павел неспешно убрал прядь с ее лица, пропустив между пальцами, и провел ими по нежной шее. – Так что будь прилежной и старательной. Ну, что нужно сказать?
– С…спасибо, Павел Петрович, – Олин голос все ещё дрожал, но в нем чувствовалось облегчение, ведь наказание, похоже, закончилось, а Павел вновь излучал отеческое добродушие.
– Умница, быстро схватываешь! – улыбнулся он, а Оля ощутила прилив радости от его похвалы, Павел потрепал ее по щеке. – Спасибо за что?
– Что всего три удара… Спасибо вам! – Оля краем глаза следила за ремнем в его руке и всё ее существо жаждало его благосклонности.
– Не только за это. Теперь ты знаешь, как это бывает, и не будешь делать глупостей. Это для твоего же блага, чтоб ты лучше стала, прилежнее. Не говоря о том, что я вообще вожусь с тобой, воспитываю, обучаю.
– Да, Павел Петрович, спасибо вам огромное! – ее голос наполнился искренней признательностью.
Собственность компании
Павел убрал член, приказал Лене заправить ремень в брюки и опустился в кресло. Он велел Оле полностью раздеться, отдать халатик и трусики напарнице, после чего та, уловив лаконичный взмах руки, молча убежала из комнаты.
Оля стояла к нему почти вплотную, ее сердце колотилось, по голому телу побежали мурашки. Полная нагота вызывала не только остатки смущения (после всего происшедшего стыд притупился), но и острое ощущение зависимости и беззащитности.
Вдруг раздался приглушенный сигнал, в котором Оля узнала треньканье своего телефона. «Опять трезвонит», – пробурчал Павел, поморщившись. Он недовольно встал и направился к шкафу. Мужчина открыл створку, выдвинул ящик, достал Олину сумочку и вытащил из нее телефон, чей громкий рингтон тут же заполнил комнату.
– Как твою маму зовут? – спросил Павел, взглянув на экран.
– Мария Александровна… – со страхом в голосе ответила Оля.
Павел провел по экрану и поднес телефон к уху.
– Марь Санна, здрасьте, это Паша, бойфренд Оли. Марь Санна, я вас очень уважаю и даже заочно люблю, но буду честен: вы задолбали звонить каждые двадцать минут. Уважайте личное пространство. Оля сама вам будет звонить по субботам в двенадцать часов. Хорошего дня. – Павел завершил разговор, положил телефон на стол, а затем обратился к Оле: – Не забудь забрать его потом. Отвечай только на рабочие звонки. На всё возмущение говори, что это я так велел, а ты меня очень любишь. Выучи эти две фразы и повторяй их, как заезженная пластинка. Понятно?
– Да, Павел Петрович… – Оля ошарашенно хлопала глазами.
«А что, так можно было?», – промелькнуло у нее в голове.
Павел вновь сел в кресло и усадил Олю на колени, ее дыхание сбилось, когда покрасневшая попа прижалась к его брюкам. «Биип», – сказал он со смехом, нажимая на ее вздернутый носик, девушка выдохнула и захихикала тоже. Его большие руки стали поглаживать ее гибкую спину, мягкий животик и нежные ножки, в киску тут же пошло тепло.
– Скоро я представлю тебя коллективу, – заговорил он уже серьезным тоном. – И в нашей компании для таких случаев имеются определенные традиции. Когда девушка поступает на работу, первый, кого она должна обслужить, – наш генеральный директор. Причем это происходит именно во время знакомства с коллективом. И раз уж ты девственница, то он и лишит тебя девственности.
Оля напряглась и побледнела, глаза широко распахнулись, в них читалось смятение. Павел, глядя на нее, слегка покачал головой с мягкой усмешкой.
– Что за испуганный взгляд? – в его голосе читалась покровительственная ирония. – Это же радостное событие! Представь, что осталась бы в университете – ждала бы еще года три, а потом с отчаяния переспала с прыщавым однокурсником, который никому не нужен. Да еще пришлось бы самой инициативу проявлять, ничего захватывающего. А здесь хвастаться потом будешь – сам глава компании тебя девственности лишил! Ну, что скажешь?
– Я… я не знаю… – промямлила Оля.
– Похоже, три удара – это все-таки маловато, – вздохнул он, а у девушки резко перехватило дыхание.
– Нет, нет, Павел Петрович, – быстро поправилась она. – Я… я очень хочу, чтобы генеральный директор лишил меня девственности! Это большая честь для меня!
– Уже лучше, но я не чувствую радости и энтузиазма в голосе. Попробуй еще, – терпеливо произнес Павел и ущипнул девушку за попу.
Оля пискнула от щипка, ягодицы еще ныли после порки, страх нового наказания заставлял ее сердце испуганно трепетать. Она натянула на лицо неестественную улыбку и с наигранным энтузиазмом воскликнула:
– Я… я очень рада, Павел Петрович! Моим первым мужчиной будет сам генеральный директор! Это так захватывающе!
Павел удовлетворенно кивнул, Оля с облегчением выдохнула и действительно почувствовала радость, ведь сейчас ей так хотелось ему угодить! Он дразняще потеребил ее затвердевший сосок, девушка слегка изогнулась и подобострастно захихикала. Павел чуть сжал чувствительный бутончик и крутанул его пальцами. Она напряглась и задышала чаще, но вновь издала жалобно-кокетливый смешок – что-то среднее между игривым смехом и умоляющим постаныванием. Эта игра странным образом ее возбуждала, ощущение его абсолютной власти заставляло киску течь, а сердце биться одновременно и радостно, и тревожно.
– Умничка, вижу высокую способность к обучению, – Павел ссадил ее на пол, а сам потянулся к ящику стола. – А теперь познакомлю тебя с пресловутым поводком.
Мужчина достал из ящика черный ошейник из мягкой кожи и положил его на стол. На ошейнике сверкали металлические буквы, образующие слово «шлюшка», а тяжелая пряжка придавала ему суровый вид. К нему также крепилась бирка со словами «Собственность компании ‘Райская командировка’». Затем Павел извлек кожаный поводок и аккуратно разместил его рядом с ошейником, металлический карабин звякнул, коснувшись гладкой поверхности стола.
Оле стало очень страшно, она всхлипнула, ее глаза вновь заблестели от слез.
– Да что ж такое, ну чего ты настолько пугливая! – с деланной досадой сказал Павел, успокаивающе поглаживая нижнюю часть ее спины. – Это всего лишь символ. И не придется его всё время носить, только по торжественным случаям. Надо просто о нем всегда помнить. Мы когда только начинали, действительно сделали ошейник частью униформы для шлюшек. Но потом решили – ну нафиг, это только портит красоту девичьей шеи. Ошейник должен быть не на шее, а в голове.
Павел взял ошейник, раскрыл его и внимательно посмотрел на девушку. Он сидел в своем кресле, а она стояла перед ним голая, с порозовевшими щечками, вставшими сосками, испуганная и возбужденная, с влажной киской.
– Как считаешь, что нужно сделать? – спросил он.
Оля начала лихорадочно соображать – вроде бы он хочет надеть на нее ошейник, но ей-то что нужно делать при этом? Может попросить его надеть ошейник? Причем он ведь требует говорить с радостью и энтузиазмом.
