Она такая же, как мать в молодости. Только глаза другие. В них есть блеск, который я узнаю слишком хорошо. Это блеск любопытства. Нетерпения. Жажды. И это опасно. Мне нравилось называть её «малышкой», даже когда она выросла. Теперь она говорит, что ей стыдно, когда я так говорю при других. Я объяснил: «Ты всегда будешь моей малышкой. Так было задумано».
Оле восемнадцать. Совершеннолетие — дата, которая ничего не значит для тех, кто не готов к свободе. Она думает, что знает мир. Но мир — это пасть, полная зубов. Он проглотит её, если я не буду рядом. Я наблюдал за тем, как она меняется. Ещё год назад она просила совета по поводу школьного проекта, а теперь прячет телефон, как будто я враг. Смотрит на мужчин. Не понимает, что они видят в ней только тело. А у неё такое тело... Пышное, женственное. Слишком много соблазна для мира, где каждый хочет взять и уйти.
У нее пятый размер груди. Я запомнил. Как и то, что она начала надевать более обтягивающие вещи. Длинные юбки, тонкие свитера. Я говорил ей: «Не нужно быть заметной. Ты и так красива». Но она не слушает. Вчера ночью я застал её за разговором в телефоне. Голос дрожал. Шептала что-то про автобус, про встречу, про билет. Я понял сразу. Хотела уйти. Без меня.