Я совру, если скажу, что никогда не представлял свою сестру или маму голой, совру, если скажу, что никогда не мечтал потрогать грудь мамы, лишиться девственности с сестрой и много о чём я ещё совру, если буду говорить, что не фантазировал о них двоих.
Я всю свою жизнь живу с ними двумя. Всю жизнь мы живём в этой маленькой студии в двадцать квадратных метров. Я уже привык, что нашу жизнь так сильно определяет эта квартира. Её маленькие размеры всегда вносили в наш быт коррективы. В детстве нам с сестрой было всё равно на наш дом. Мы играли, росли. Но уже в подростковом возрасте мы вдвоём просто ненавидели такую судьбу. Было бесполезно злиться на стены, поэтому иногда мы злились друг на друга. Злились, что приходилось спать втроём на одном диване, злились, что нельзя уединиться хоть где-то. Но всё-таки мы старались не злиться на маму. Мама всё понимала, а мы понимали её. Она одна не могла ничего с этим поделать. Пару раз она даже хотела сменить эту квартирку на какой-нибудь домик в селе. И хоть мы ей не отвечали, она видела, что мы не хотим уезжать из города, из наших школ, а она не хочет покидать свою работу.
Мы очень давно перестали стесняться друг друга. Уже давно никто из нас не говорил "отвернись!" или пытался что-то спрятать от другого. Когда мы были младше, мама ещё пыталась покупать и надевать на нас пижамы, ходила в ночной сорочке, когда мы ложились спать, и приказывала мне отвернуться, когда сестра натягивала свои колготки и надевала платье. Но пару неаккуратных взглядов от меня и от сестры в такие моменты напрочь отбили желание что-то прятать друг от друга.
— Кушать идёмте! — мама сказала это почти тихим голосом: говорить громче на таких площадях было бессмысленно.
Я в это утро лежал на диване и что-то смотрел в своём смартфоне. Сестра возилась со своими тетрадками за нашим общим письменным столом. Я быстро поднялся с дивана и попятился в сторону кухонного стола, но, случайно бросив взгляд на маму, несколько смутился от увиденного. Обычно летом мама надевала шортики и какую-нибудь футболку, но сейчас на ней были какие-то старые розовые трусики с нарисованными сердечками и бежевый лифчик.
— Сегодня очень жарко, я ночью чуть не испеклась, поэтому сегодня лучше ничего лишнего не надевать.
Я не хотел лишний раз пялиться на неё и смотреть слишком долго, но всё то время, что я завтракал омлетом, я пытался чуть дольше задержать на ней взгляд.
— Я тоже хочу, чтобы вы всё сняли, можете в трусах ходить, сегодня жарко.
— Мам, мне и так нормально, — каким-то ласковым голосом произнесла сестра Алина.
— Потеете же сильно, зачем себя мучить? Давайте снимайте всё, не мучайтесь. Алин, снимай футболку, трико. И ты тоже снимай.
Мы встали из-за стола. Я смотрел на сестру и видел, как она просто стоит, не совсем понимая, что ей сейчас делать. Секунд десять она пыталась коснуться своей одежды, но так и не сделала никаких движений. Я тоже немного постоял, но вскоре аккуратно стал снимать свою футболку, стараясь не смотреть сестре в глаза. Я часто видел её в нижнем белье, мы спали на одном диване, так что и она видела меня полуголым, но это всегда было в ночной темноте, да и вскоре все оказывались под одеялом. Я увидел, как она достала лифчик из шкафа, повернулась ко мне спиной, стянула футболку и стала надевать лифчик. В это время я уже более смело стянул свои трико и носки и остался в одних трусах. У меня стоял член, так что я просто присел на диван, поставил ногу на ногу и ждал, пока стояк сам пройдёт. Сестра в это время надела лифчик и посмотрела на меня, после чего быстро сняла свои чёрные трико и осталась в одних чёрных носках и своих зелёных трусах. Она сняла носки, постояла так ещё секунды три, как бы оценивая обстановку, и пошла садиться за письменный стол. В её движениях можно было увидеть дискомфорт и некоторую робость.
— Вот и молодцы, не так жарко зато будет.
Следующим утром мама ушла рано на работу, а мы с сестрой в летние каникулы ещё спали где-то до десяти утра. Алина встала первой. Обычно, когда она вставала, брала трико или колготки со стула, надевала их, потом натягивала футболку и мигом шла умываться. Я расстраивался, когда просыпался позже неё, и она уже не спала, ведь тогда я не мог увидеть её в нижнем белье. Но сегодня я проснулся вместе с ней. Лежа в постели, я смотрел на неё, и она не стала надевать что-то ещё: в сером лифчике и зелёных трусиках она пошла умываться, а я в это время тоже потихоньку вставал и заправлял постель.
Ходить по дому в трусах, конечно, удобно, но я стеснялся своего стояка, пытался как-то переждать это, не дёргаясь, незаметно положить ногу на ногу, успеть сесть за письменный стол, если понимал, что он уже встаёт.
— Если ты постоянно будешь ходить со стояком, я начну надевать футболку, — неожиданно и буднично сестра выдала это, когда уже пару часов у нас была полная тишина.
— Не надо, — резко ответил я, ещё не осознав, что сестра впервые заговорила об интимных местах.
— Почему не надо? Тебе не всё равно? Ты реально смотришь на меня вот так постоянно?
— Нет... Я просто... Он просто так стоит, я не смотрю на тебя.
— Он не будет просто так стоять, ты либо на меня смотришь, либо сейчас в смартфоне что-то включил, раньше ты вообще наушники не надевал.
И тут она хорошо догадалась: лёжа на диване и отвернувшись от письменного стола, где она делала домашку, я и правда смотрел порно, но после её слов резко закрыл вкладку и открыл какую-то игру.
— А он иногда и просто так стоит.
— Дай мне свой смартфон, я посмотрю, из-за чего он сейчас так стоит. Ты обычно со своим членом вот так в смартфон втыкаешь и резко в туалет идёшь, а я из туалета ничего не слышу: ни журчания, ничего.
Я решил всё-таки дать ей свой смартфон: сейчас там была открыта игра, и я хотел показать сестре, что она всё выдумала.
— У тебя тут порно в истории браузера.
В глазах слегка потемнело. Я прекрасно знал о существовании истории браузера, но как-то забыл про неё, забыл или был уверен, что сестре будет просто лень туда заходить. Я начал корить себя: сначала за то, что спалился перед сестрой, но потом скорее из-за такой глупой ошибки.
— Хочу, смотрю, как будто тебе что-то в этом мешает.
— А говорила — не просто так стоит.
— Он правда часто просто так стоит.
— Иди уже в свой туалет.
Я промолчал, я просто продолжил играть в ту игру, которую открыл, так явно после этого идти в туалет и дрочить уже не хотелось.
Через 20 минут моя сестра просто плюхнулась ко мне на диван, очень устало и тихо произнеся, что у неё болит голова, ещё через пять минут я понял, что она просто уснула. За всё это время я уже просто превозмогал своё желание, которое никуда не ушло после моей попытки подрочить. Я уже хотел пойти в туалет и наконец излиться спермой, но за это время меня настолько понесло, что в голову лезла только одна мысль: снять эти трико и трусы с сестры и посмотреть на её писю (она всё же слегка приоделась и нашла в шкафу трико). Я не думал, что она может проснуться, что, может быть, она даже и не спит, я просто хотел уже осуществить эту мечту, одну из мечт. Я очень аккуратно стал приближаться к ней и протягивать руки к трико, я делал это медленно и с хирургической точностью, чтобы она точно не проснулась. Сначала я двумя пальцами обеих рук дотронулся до трико, через пару секунд, убедившись, что она всё ещё спит, я попытался чуть-чуть подтянуть их, проверяя её сон на прочность. Поняв, что её сон крепок, я уже осмелел и стал оттягивать трико по паре сантиметров вниз. Уже спустя полминуты её трико были сняты до уровня, чтобы полностью обнажить её зелёные трусы. Я дал себе десять секунд, чтобы закрепить результат и понять, что самое сложное ещё впереди — это её трусы, которые прилегают к её телу ещё более плотно. Я действовал по той же схеме, но в случае с трусами наглеть пришлось ещё больше, просто молясь, что это всё её не разбудит. Спустя полторы минуты дикого стресса я всё же снял с неё эти трусы, чтобы хотя бы как-то была видна её пися, и на этом я остановился. Я не мог нарадоваться своему счастью, сердце бешено колотилось, член пульсировал как мог и пытался выскочить из трусов, проткнуть их насквозь, облить смазкой всё у меня там внизу и просто кончить без рук. Я подумал о том, чтобы сейчас сфотографировать это и пойти подрочить на фотку в туалет, думал сделать пару фото и натянуть всю одежду обратно, но мне было уже всё равно. Я достал свой член и стал дрочить его, мне было всё равно, куда я кончу и что будет дальше, я испытывал эйфорию от запретности своих действий, я подрочил его только 5 секунд, и я выстрелил огромной порцией спермы прямо на спину моей сестрёнки. Она проснулась от этого...
— А-а-а! Ты дебил. Ну просто… — Она злилась, была удивлена и напугана, смотрела на меня с испугом и даже слегка безумно. Левой рукой она провела по своей спине, где почувствовала что-то жидкое и, осмотрев руку, обнаружила на ней мою сперму.
— Я просто убью тебя. — Она осмотрелась и поняла, что её трусы были приспущены, на лице застыла ошарашенная гримаса, но приобрела черты безнадёжности, а испуганный и нервный голос стал чуть спокойнее. — Извращенец без девушки, спать уже опасно, а ты ведь мой брат.
— Я... Я не хотел так. Пожалуйста, маме не говори, не надо.
— Не буду я о таком маме говорить, идиот. Сейчас она придёт, у меня оценки не очень в колледже, ты экзамен еле сдашь или не сдашь даже в своей школе, а тут ещё это. Дрочил бы себе в туалете, ни слова тебе не сказала про твоё порно, но это уже совсем трындец. ... Я в душ пойду, а ты ещё раз такое провернёшь, и мама узнает, и ещё всё хуже тебе сделаю.
После того как я кончил, я осознал, что сделал, стало просто страшно и стыдно. Она стала возвращаться из душа.
