В раздумьях прошёл ещё один день. Тут он вспомнил, что где-то на антресолях валяется искусственный член, который он когда-то приобретал жене для совместных игр десять лет назад, но тот был использован лишь однажды и с неудовлетворительным результатом. Идея затеянной ТриПе-ром проверки была в том, что если он действительно педераст, то член будет ему сказочно приятен. Член был на присоске и не очень крупный. Пётр Павлович когда-то специально искал не больше собственного агрегата, дабы не приучать жену к хорошему. Расположившись снова в ванной и присобачив член на бортик с помощью присоски, полковник густо смазал вазелином весь розовый ствол агрегата и заодно своё многострадальное очко. Потом, кряхтя и отдуваясь, прислонился к острой головке члена сверху. Наверное, так должны были чувствовать себя девственницы перед первым сексом — мгновения перед неизвестностью: боль или удовольствие? Он не привык отступать, поэтому со вздохом медленно опустился на торчащий предмет экзекуции. Анус встретил гостя острой болью растянутого самолюбия. Член был неумолимо твёрдым и холодным. Полковник надавил сильнее и, превозмогая боль, продолжил опускаться на член. Он был даже рад этой боли. Ведь это доказывало, что он вовсе не педераст, а всего лишь несчастный больной простатитом.
Член зашёл до половины, но тут Петра Павловича подвели ноги. От долгого напряжения они задрожали и ослабли. И тело мужчины нежданно резко и до конца плюхнулось на искусственный член. Мелькнула острая пронзительная боль, которая сменилась тупой нарастающей негой в животе. Он совсем не мог с собой совладать — собственный член мужчины встал, как новобранец, и рвался в бой, и рука ТриПе-ра тут же принялась за каменный ствол. Надрачивая, он начал непроизвольно покачиваться, а потом и осознанно приподниматься на члене. Эти движения были куда объёмнее и внушительнее прежних его экспериментов с пальцем. Наверное, так себя чувствуют женщины во время секса — наполненными, с растекающейся внутри тела тёплой волной наслаждения. Похоже себя чувствовал и наш герой, одной рукой он дрочил, второй держался за бортик, трахая себя искусственным членом. И снова его накрыл такой оргазм, сильнее и опустошительнее которого он не испытывал никогда в жизни. Сперма лилась, казалось, из головы. Её было так много, что она представляла собой маленький фонтан Писающего мальчика. Кончая, Пётр Павлович не удержался и захрипел, лихорадочно дёргаясь задом на фаллосе. В глазах его летали радужные круги в цветах известного флага. Всё тело обмякло и покрылось мурашками. Он ослаб, как кукла, пришпиленный к ванной розовым предметом.
Всё с ним теперь было понятно.
Подготовленный длительными раздумьями и экспериментами, Пётр Павлович встретил это известие мужественно и спокойно. Со свойственной ему решимостью, он не стал откладывать в долгий ящик, а решил реализовать вновь появившийся интерес как можно скорее. Это была ещё одна проверка, которая должна была окончательно расставить все точки в этом вопросе. Небольшое исследование выявило любителей своего пола буквально под носом у обычных жителей. И ещё через неделю трепещущий от волнения ТриПе-р поднимался в квартиру неизвестного Же, который согласился стать для него проводником в чудный мир педерастии.
Это был женоподобный мужчина лет тридцати. Он встретил взволнованного полковника широкой улыбкой и в банном халате и проводил на кухню. Они выпили. На удивление, Же оказался хорошим собеседником и поддержал большинство тем Петра Павловича в области политики и погоды. После третьей стопки полковник совсем расслабился и с оптимизмом смотрел в будущее.
Же отставил посуду и предложил пройти в зал.
— Как это будет? — беспокоился Пётр Павлович. Его ещё никогда не трахали.
— Расслабься! Будет всё, как ты захочешь! — ворковал Же.
Он усадил ТриПе-ра на диван, а сам медленно спустился перед ним на колени. Его шаловливые ручки потянулись к ширинке гостя. Тот оторопело и покорно ждал неизбежного. Вытащив обомлевший и слабый член мужчины, Же обиженно надул губки: «Ну… он совсем меня не хочет? Волнуется?» — и облизал светло-сизую сморщенную головку своим неожиданно горячим языком. Потом весь висяк полковника скрылся во рту хозяина. Пётр Павлович от неожиданности и вдруг нахлынувшей неги аж подскочил на диване. Он будто находился в лучшей женской пещерке всех времён: рот Же завертел его член в круговороте восхитительной ласки, он засасывал, лизал и крутил его член во рту, как леденец Петушок. И, к ужасу военного пенсионера, член его стал подниматься прямо на глазах. Как-то незаметно на нём появился презерватив. Ещё минуту, и он уже ломился от напряжения. Это заметил и Же, потому как быстро развернулся, лёг на диван грудью и раздвинул булочки: «Давай же, касатик, возьми меня!» — промурчал он.
Тут у Петра Павловича вышла заминка. Когда он шёл на встречу, он предполагал, что будут трахать его, а не он. Ведь его интересовал вопрос собственной жопы. Но коли уж он назвался педиком, стоило выполнять свою часть сделки. Член стоял, как Калибр на старте, и он пристроился к Же сзади. Воронка задницы хозяина влажно и широко зияла. «Ничего такого, подумаешь, жопа», — успокоил себя Пётр Павлович и с хэком вошёл в предложенное отверстие. В отличие от влагалища жены, там было иначе. Стенки сжимали его член только у входа, а дальше наш герой чувствовал только мягкую и ровную кишку. Же призывно застонал и начал помахивать задом навстречу полковнику.
Если брать чисто физиологический момент, то полковнику было вполне приятно. Также его забавлял сам факт, что вот он, потомственный гетеросексуал, вдруг на склоне лет долбит в пещерку какого-то педика. Но если брать его душевное состояние, то эффекта «вот оно, наконец-то!» он не ощутил. Это был чисто механический процесс без какой-то эмпатии и влечения. Он двигал задом, представляя, что трахает в зад собственную жену, и это немного примиряло его с действительностью.
От мыслей таких и общей усталости член Петра Павловича через несколько минут стал слабеть, и он устало вернулся на диван, оставив Же в раскоряке.
— Ну что такое, ты устал?! — загнусил хозяин.
— Да я думал, что не я тебя, а ты — меня… ну, это… — ответил ему ТриПе-р.
— Сладкий, я так не могу. Это же только по любви можно! Это чтобы дать, ничего не требуется, как бабы дают — раздвинула ноги и лежи. А чтобы взять, надо захотеть!
— Вот какие у тебя градации! Это что, получается, я тебя люблю, коли у меня встал?
— Нет, это было чисто физиологическое в ответ на мои ласки. Если ты мне сделаешь так же, может, у нас что-то и выйдет. — Же присел рядом с полковником, показывая на свой небольшой болтающийся член.
Как простатит смог за две недели довести нормального человека до такого? Желание окончательно разобраться в себе было у полковника выше, чем брезгливость и предубеждения. Он вздохнул и склонился над пахом мужчины.
Знакомо пахло чистым членом и парфюмом. Пётр Павлович осторожно принял мягкую плоть в рот и стал посасывать головку. Если не задумываться, ничего ужасного не происходило. Так он успокаивал себя. Честно говоря, он не был новичком в этом деле. Сорок лет назад они с другом Серёгой частенько игрались в такие игры, отсасывая друг у друга в подвале. Конечно, они мечтали не друг о друге, а о неведомых ещё женщинах.
Член Же наливался кровью и рос на глазах. Пётр Павлович не на шутку увлёкся, заглатывая всё больше, активнее работая языком и создавая разряжение щеками. Тот удовлетворённо мычал. Но вдруг остановил голову полковника:
— Тс-с-с, милый, ты разошёлся, я так кончу! Ну, давай попробуем. Но ты учти, у меня он маленький, только баловаться.
Пётр Павлович и хотел только побаловаться. Этот размер его вполне устраивал. Же напялил презерватив, и они поменялись местами. Полковник стал на четвереньки у дивана, а хозяин пристроился к нему сзади.
— Да ты не девственник!? — заметил Же, разглядывая натренированную искусственным членом лунку гостя.
— Ну, я пробовал предметами. Но с живым — впервые, — сознался Пётр Павлович.
— Я буду нежен, котя! — заверил его Же, смазывая булочки гостя.
К чувственному анусу Петра Павловича прислонился тупой и тёплый предмет. Он стал осторожно проникать внутрь мужчины, болезненно раздвигая мощные стенки. После твёрдого искусственного члена это было куда нежнее и приятнее. Же продолжал входить, раздвигая большие ягодицы Петра Павловича своими руками. Вместе с погружением полковник чувствовал и нарастание удовольствия от давящего куда-то в нужное место объёма, знакомого по собственным экспериментам. Но то было несравнимо! Член мужчины был и гибче, и мягче, чем пальцы, более нежен и комфортен, чем искусственный фаллос, а главное — он был живой! Он ходил туда-обратно, надавливая и заполняя сладострастное нутро военного пенсионера.
У Петра Павловича от эмоций навернулись слёзы, рот открылся, и оттуда побежала слюна. Он закатил глаза, а член его вздыбился, и Же, будучи опытным любовником, стал надрачивать его, просунув руку. Они двигались в едином порыве, хозяин сверху ходил в упругой дырочке полковника. Гость отдавался новым чувствам, виляя задом, как опытная шлюха, а вытянувшийся в струнку член его, плотно охватываемый кулачком Же, показывал свою обнажённую сизую головку при каждой фрикции. Наконец, движения синхронизировались, и сначала полковник стал спускать, заливая край дивана, а потом и Же, раскорячившись и закинув назад голову в пароксизме удовольствия, схватив Полковника за волосатые булки, загнал член до самых яиц и кончил в презерватив где-то глубоко в Петре Павловиче.
Делая выводы из случившегося, наш герой понял, что виновата была только его собственная жопа! Пётр Павлович не почувствовал ничего по отношению к своему новому знакомому. Более того, анальный секс как активному участнику не стал ему ближе или приятнее. Он всё также оборачивался на женщин, хотя теперь в мужчинах тоже стал замечать некоторые для себя интересные детали.
