Ещё удар — по жопе. Попка вздымается, покрывается красными полосами. Она выгибается, стонет, но я держу её крепко. «Смотри-ка, как трясутся твои бедра… Настоящая полицейская должна быть сильнее!»
Ремень снова летит — по попке, животу, бёдрам. Каждый удар отмечает её тело, а я наблюдаю, как её лицо смешивается от боли и слёз. Её руки судорожно цепляются за цепь, ногти ломаются о метал
Она мычит что то сквозь кляп, но это не имя, а жалобное мяуканье. «Ты же хотела быть сильной? Где твои наручники теперь?» Я хватаю её за волосы, приподнимаю голову, чтобы она посмотрела мне в глаза. Её щёки мокрые от слёз и пота — прекрасное лицо, искажённое страхом.
Ещё удар. И ещё. Ремень змеится по её телу, а я смеюсь громче: «Ты думала, форма защитит тебя? Теперь твои соски болят больше, чем когда ты бегала за преступниками!»
Долгий, хриплый вой. Её тело дрожит в стойке, а я наслаждаюсь триумфом: полицейская красотка стала моей игрушкой
«Смотри-ка, как наша храбрая полицайка трепещет! Её жопа краснее советского флага, а кляп лучше любого протокола. Скоро она забудет, где находится участок…»
Её тело вспотевшее, соски затвердели от боли и возбуждения — смешная реакция. Я провожу пальцем по её шее: «Ты же хотела экстрима…»
Продолжение следует.
